Волею судьбы мы, дорогие читатели, оказались в т.н. «обществе потребления». В том числе, потребления в области, именуемой «искусством». Сейчас за искусством, например, за музыкой, ходят в магазин или на рынок, как за едой. И при покупке такого кусочка искусства иногда, — а почему бы и нет — по аналогии с едой, хочется получить от него какую-то пользу, например, для своего организма. Спрос рождает предложение: и вот появились прилавки, заполненные пёстрыми квадратиками не с портретами популярных исполнителей, а с записями различных медитаций, исцеляющей музыки и упражнений по психофизической коррекции.
В рамках данной статьи невозможно описать все механизмы воздействия, используемые в подобных произведениях. Во-первых, потому, что музыка — очень древнее искусство; некоторые принципы так называемой «объективной» музыки до сих пор держатся в тайне, и посему автору не известны. Во-вторых, многие авторы не раскрывают механизмов «целительного эффекта» своих произведений. В-третьих, подобных произведений и авторов просто много — очень трудно всех их даже переслушать. Поэтому в данной статье будут рассмотрены только те принципы, использование которых автору хорошо известно на практике.
В бурные 90-е годы автору этих строк попали в руки несколько американских дисков, очень непритязательно оформленных, в описании которых было указано, что они записаны неким Джеффри Томпсоном из некой «организации по исследованию мозга и сознания», по особой патентованной технологии, оказывающей благотворное влияние на слушателя. Музыка понравилась, и автор собрал достаточно большую коллекцию подобных записей, различных авторов, опиравшихся при их создании на всякие патентованные штучки. Наверное, патентовать всё на свете — национальная особенность американцев, ибо это были в основном они. Но со временем выяснилось, что за большинством патентов стоял один и тот же принцип — принцип резонансного воздействия на человека определённого ритма, или низкочастотных звуковых биений. На этом принципе остановимся подробнее.
…Возьмём запись духовной музыки — православную литургию, тибетских монахов или григорианское пение. Если слушать внимательно, то можно услышать, как временами голоса в хоре сливаются, образуя пульсации. Это один из самых замечательных эффектов, свойственных некоторым музыкальным инструментам и хору людей, а именно, — образование биений. Когда голоса или инструменты сходятся в унисон, биения замедляются, а когда расходятся — ускоряются. Биения присутствуют и в голосе профессиональных певцов, придавая ему особую силу воздействия на слушателей.
Вместо биений резонансное воздействие может оказывать другой источник ритма, например, удары барабана, шаманского бубна, а также некоторые другие, специфические, приемы звукозаписи. Главное здесь, чтобы частота воздействия (ритма) находилась в диапазоне от 2 колебаний (ударов) в секунду и примерно до 40. Этот интересный факт не прошел мимо внимания учёных — они быстро увязали упомянутый диапазон частот с диапазоном электромагнитных волн в мозге человека. Причем, как выяснили исследования, в зависимости от того, с каким типом мозговых волн резонирует ритм (то есть, в каком из описанных ниже диапазонов находится частота ритма), у слушателя может возникнуть определенное состояние сознания: от активного бодрствования до глубокого сна . Итак, что за волны у нас в голове?
Бета-волны — самые быстрые. Их частота варьирует от 14 до более чем 100 колебаний в секунду (или герц). В обычном бодрствующем состоянии, когда мы с открытыми глазами наблюдаем мир вокруг себя, или сосредоточены на решении каких-то текущих проблем, эти волны, преимущественно в диапазоне от 14 до 40 герц, доминируют в нашем мозге. Бета-волны обычно связаны с бодрствованием, пробужденностью, сосредоточенностью, обучением, а в случае их избытка — с беспокойством.
Альфа-волны возникают, когда мы закрываем глаза и начинаем пассивно расслабляться, не думая ни о чем. Колебания в мозге при этом замедляются, и появляются «всплески» альфа-волн, т.е. колебаний в диапазоне от 8 до 13 герц. Если мы продолжим расслабление без фокусировки своих мыслей, альфа-волны начнут доминировать во всем мозге, и мы погрузимся в состояние приятной умиротворенности, именуемым еще «альфа-состоянием». По-видимому, альфа-состояние является «нейтральным», бездеятельным состоянием мозга; на электроэнцефалограмме (ЭЭГ) здорового, не находящегося под влиянием стресса человека альфа-волн всегда много. Недостаток их может быть признаком беспокойства, стресса, нарушения в деятельности мозга или болезни.
Тета-волны появляются, когда спокойное, умиротворенное бодрствование переходит в сонливость. Колебания в мозге становятся более медленными и ритмичными, в диапазоне от 4 до 8 герц. Это состояние называют еще «сумеречным», поскольку в нем человек находится между сном и бодрствованием. Часто оно сопровождается видением неожиданных, сноподобных образов, сопровождаемых яркими воспоминаниями, особенно детскими. Тета-состояние открывает доступ к содержимому бессознательной части ума, свободным ассоциациям, неожиданным озарениям, творческим идеям. Это таинственное, неуловимое состояние, которое долгое время оставалось малоисследованным, поскольку трудно было зафиксировать его на более-менее продолжительный промежуток времени. Большинство людей засыпают, как только в их мозге появляется сколько-нибудь заметное количество тета-волн.
Дельта-волны начинают доминировать, когда мы погружаемся в сон. Они еще медленнее, чем тета-волны, поскольку имеют частоту менее 4 колебаний в секунду. Большинство из нас при доминировании в мозге дельта-волн находится либо в сонном, либо в каком-то другом бессознательном состоянии. Тем не менее, появляется все больше данных о том, что некоторые люди могут находиться в дельта-состоянии, не теряя осознанности. Примечательно, что именно в этом состоянии наш мозг выделяет наибольшие количества гормона роста; поэтому оно так важно для восстановления сил. Сон, лишенный этой фазы, не дает настоящего отдыха — в этом один из недостатков некоторых снотворных препаратов.
Активизировать те или иные волны в мозге можно не только с помощью звука, но и с помощью световых вспышек, с помощью слабого тока низкой частоты и с помощью ритмического прикосновения (тактильного воздействия). А самые медленные волны хорошо вызываются древним и проверенным способом, знакомым всем мамам — укачиванием. Поэтому созданы электронные приборы, использующие одновременное воздействие на несколько органов чувств. По-видимому, активизация тех или иных видов волн в мозге связана с постепенным отключением органов чувств от внешнего мира. Но пока это всего лишь гипотеза.
Как уже отмечалось, несмотря на разницу в названиях патентованных технологий, большинство «психоактивных» записей в коллекции автора оказывали схожее воздействие, хотя и с разной эффективностью. Но Томпсон! — Томпсон стоял особняком. Конечно, биения использовал и он, но было в его музыке, по крайней мере, в нескольких альбомах, какое-то особое, чисто эмоциональное, притяжение. Эта музыка оказывала удивительно умиротворяющее действие и никогда не приедалась. Автор решил распространять её в России, потому что был уверен, что она поможет людям. Когда же стал переводить на русский язык тексты из буклетов дисков, внимание привлекли необычные названия композиций, Поэтому пришлось написать письмо Эду Смиту (продюсеру музыканта) с просьбой их истолковать. В ответ пришла весьма необычная история, рассказанная самим Томпсоном, текст которой приводится ниже.
«В 1985 году я потратил много времени, пытаясь создать с помощью своей „Ямахи DX7“ звуки фантастических инструментов для альбома „Isle of Skye“ — моего первого альбома. Он должен был стать первым на рынке альбомом, содержащим вплетенные в музыку частотные биения, влияющие на волны в мозге. Поэтому я с большой тщательностью подходил к созданию звуков, но шесть месяцев работы, казалось, прошли понапрасну. В конце концов, я сохранил то, что было создано, в памяти синтезатора, дав каждому звуку имя, которое выводится на маленький дисплей DX7. DX7 имеет 32 слота для таких звуков.
Однажды я вернулся домой из клиники и включил DX7, чтобы поработать. В глаза сразу бросилось странное имя на дисплее синтезатора — на месте некоторых букв стояли какие-то причудливые значки, которые невозможно было сопоставить ни с одним известным мне земным языком. Но если бы только это: когда я нажал клавиши инструмента, то услышал самые странные и удивительные звуки из когда-либо слышанных мной. Это были те самые странные потусторонние звуки, которых я добивался последние 6 месяцев. Когда я проверил содержимое всех 32 слотов памяти, то увидел, что все они заполнены странными неописуемыми звуками со столь же странными именами, состоящими из странных букв и символов. Это были звуки того типа, что я искал.
Мой ум немедленно стал искать объяснение происшедшему и метался от одной версии к другой: в чип памяти синтезатора попал шальной космический луч, произошел сбой питания, глюк в программном обеспечении, умер жесткий диск, пришельцы пытаются общаться со мной через синтезатор, мои ангелы-хранители помогают мне в создании этого первого альбома и т.д. В конце концов мне удалось отделаться от этих мыслей и свести все к счастливой случайности с питанием… после чего я немедленно сохранил все эти звуки, на случай если они исчезнут после выключения синтезатора. Вероятно, я так и остался бы при этом мнении, если бы последующие 2 недели не происходило в точности то же самое. Опять 32 новых звука, загруженных в мой синтезатор неизвестно откуда, с таким же прекрасным звучанием и странными буквами, символами и именами. Это продолжалось ровно 2 недели и затем внезапно прекратилось. За это время я собрал в общей сложности 250 звуков, магическим образом появившихся в моей DX7. Самых лучших звуков когда-либо слышанных мной, с целой мини-библиотекой странных символов.
В первом альбоме, „Isle of Skye“, выпущенном в 1986 году, использовались исключительно эти звуки. За один месяц его отметили и раскупили все ведущие дистрибьюторы нью-эйдж музыки в США.
…Некоторые из композиций названы по имени звука ведущей партии: «SISIOG», «MIZOXY», «COOG-W». Некоторые из символов не соответствовали ни одной букве обычной клавиатуры…
Я до сих пор храню старую DX7. Она стоит прислоненная к стене в моей комнате. Не хочу расставаться с ней: она хранит в себе тайну, и ей нет цены…
Звуковая матрица музыки Джеффри Томпсона, придающая им столь неповторимое звучание, является одним из наиболее тщательно исследованных и утонченных средств воздействия с помощью звука. Помимо удивительных инструментов, в ней используются природные звуки и звуки из коллекции НАСА, записанные в открытом космосе. Специальным алгоритмом они преобразованы в стереофоническое поле и модулированы частотами альфа-, бета-, тета- и дельта-ритмов; причем на некоторых композициях более чем 10 различными способами.
Кроме этого, Томпсон использует еще один механизм воздействия, под названием «первичная обработка подсознания». Данный механизм не имеет ничего общего со скрытым «подпороговым» внушением, которого многие люди боятся. Просто в музыку особым образом «вплетаются» звуки, не распознаваемые обычным нашим бодрствующим умом, но распознаваемые умом подсознательным. Возможно, термин «подсознательный ум» здесь не совсем корректен и выбран в силу отсутствия других общеизвестных понятий. Но речь идет об особой программе, непонятно где хранящейся, которая знает, как вырастить все тело из слияния двух клеток. Эта программа в любой момент готова скоординировать миллиарды нейронных, химических, гормональных, клеточных, мышечных и т.п. реакций. Включение ее достигается путем звуков, производимых физическим телом (дыхания, сердцебиения, работы внутренних органов, голоса и т.п.), которые маскируются с тем, чтобы распознать их мог только подсознательный ум. Этой же цели служат специально обработанные звуки природы (голоса птиц, сверчков, дельфинов, ветра, океана), которые не распознает обычный ум, но распознает «экологический» уровень коллективного бессознательного. Все это мастерски объединено в единый музыкальный рисунок.
Музыка Джеффри Томпсона справедливо считается «классикой» у психотерапевтов во всем мире. Она широко используется в самых различных целях, например, в программах борьбы с наркотической зависимостью. Автор статьи использует ее уже 8 лет, и ценность этой музыки в его глазах ничуть не уменьшилась со временем.
Кроме музыки Джеффри Томпсона, неоспоримой эффективностью обладали также программы «института Монро». Основатель «института», Роберт Монро, известен своими экспериментами по изучению т н. «внетелесного опыта» и тремя книгами, написанными по этому поводу . Однако, это тема для отдельной статьи. Так вот, Монро увидел, что несмотря на широкую известность в научном мире вышеописанного эффекта биений, никто (до него) практически не использовал их воздействие при прослушивании через стереонаушники. Дело в том, что при прослушивании звуков близкой частоты по разным каналам (правому и левому) человек ощущает так называемые бинауральные биения, или бинауральные ритмы. Например, когда одно ухо слышит чистый тон с частотой 200 колебаний в секунду, а другое — чистый тон с частотой 204 колебания в секунду, полушария человеческого мозга начинают работать вместе, и в результате он «слышит» биения с частотой 204 — 200 = 4 колебания в секунду, но это не реальный внешний звук, а «фантом». Он рождается в мозгу человека только при наложении сигналов, идущих от двух синхронно работающих полушарий мозга. Накладывая бинауральные биения друг на друга в несколько «слоев», можно формировать ритмическую активность мозга в нужном направлении, и таким образом вызывать у человека нужное состояние сознания .
Монро одним из первых начал использовать бинауральные биения для обучения людей саморегуляции в измененных состояниях сознания. Он выпустил много записей, еще во времена, когда не было компакт-дисков, в частности, программы для повышения эффективности обучения и для помощи неизлечимо больным людям. Вот один из отзывов о его работе, принадлежащий Ричарду Кеннерли:
Мне всегда нравилось спрашивать и узнавать что-то новое. Тем не менее, вплоть до поступления в высшую школу я никогда не получал удовольствия от учебы и не имел в ней особых успехов. Было время, когда я находился на грани ухода в академический отпуск, когда даже удовлетворительные оценки давались с трудом. И это при том, что в детстве меня называли смышленым ребенком, который, по идее, должен учиться на отлично. Причиной моих неудач взрослые, как всегда, считали недостаток прилежания. Я же, разочаровывая их, все больше отчаивался сам.
Став взрослым, я продолжил учебу в колледже, где также не блистал. Когда я заваливал экзамен, я пересдавал его до тех пор, пока не получал нужной мне отметки. Поступив же в высшую школу, я понял, что мне нужна новая стратегия, поскольку возможности бесконечно пересдавать экзамены здесь уже не было. Я уже не мог так много работать ради столь посредственных результатов, поэтому со всей силой своего отчаяния устремился на поиски этой новой стратегии.
К счастью, я ее нашел — мне удалось преодолеть свою «неспособность» к обучению с помощью диметиламиноэтанола (ДМАЭ), компонента, содержащегося в морепродуктах, и бинауральных ритмов.
В результате академический сизифов труд превратился в изысканное развлечение, повлекшее за собой отличные отметки и трансформацию меня как личности. Я чувствовал себя так, будто освободился из пожизненного заключения.
Кеннерли провел статистическое исследование влияния записи института Монро на обучаемость студентов, весьма обнадеживающее. Но, к сожалению, единичное.
Возникает вопрос: почему Монро остановился именно на бинауральных биениях, а не на световой или тактильной стимуляции, например? Что касается световой стимуляции, — он упоминает в своих книгах, что экспериментировал с ней, но остался недоволен. Тактильное воздействие — возможно, были сложности с аппаратной реализацией. Но почему именно бинауральные биения, а не какие-либо другие? По скромному мнению автора статьи, Монро просто хотел получить аналог внутренних звуков, которые он слышал в начале своих необычных путешествий за пределы тела. Ведь бинауральные биения представляют собой именно такой, «внутренний», звук!
Интересные названия Монро дал некоторым комбинациям биений: «фокус 10», «фокус 12», «фокус 15» и т.д. Он объяснял это тем, что каждая из данных комбинаций соответствует своему, относительно устойчивому, подуровню сна; а между ними состояние сознания во сне неустойчиво. Таких «фокусов» Монро насчитал довольно много, вопреки общепринятой научной точке зрения, выделяющей всего 4 фазы сна. Критиковать его за это нельзя, поскольку за его мнением стоит глубинный личный опыт (разделяемый, кстати, некоторыми практиками йоги). Просто подобных свидетельств слишком мало для научной систематизации.
Любопытно также, каким образом Монро нашел звуковые аналоги своих «фокусов»? Путем кропотливых приборных исследований? Вряд ли. Судя по книгам участников его «команды», у Монро на момент создания рабочих фонограмм не было регистрирующих приборов, за исключением кожно-гальванического датчика (КГР). Этого явно не достаточно даже для определения классических фаз сна, не говоря уже о более тонких состояниях. Скорее всего, эти комбинации биений появились упомянутым выше образом — как попытка воссоздания аналогов «внутреннего звука». А для контроля состояния участников экспериментов использовалось просто… словесное общение через микрофон.
По аналогии с программами института Монро автором статьи было выпущено несколько десятков записей, предназначенных как для самосовершенствования человека, так и просто для помощи ему при различных недугах. Эти записи обычно состоят из сведенных вместе бинауральных биений, звуков природы, низкочастотного шума, музыки и соответствующих речевых инструкций.
По наблюдениям, лучше всего данная технология помогала при расстройствах сна и стрессах. Для проверки этой гипотезы были проведены исследования в 81-й городской клинической больнице среди людей с нарушениями сна, а также в НИИ Онкологии РАМН им. Н. Н. Блохина.
В первом случае применялись запись и последующий анализ многих параметров организма на сложном приборе — компьютерном сомнографе. Всем людям давали прослушивать одну и ту же запись длительностью около 30 минут. Практически все они отмечали хорошее расслабление, но вот прибор… он фиксировал наступление глубокого «дельта» сна, необходимого для полноценного отдыха, только примерно у четверти испытуемых. Возможно, причина крылась в малом времени эксперимента, возможно — в неудобстве, создаваемом для человека непривычным местом для сна, а также электродами и проводами прибора; а возможно, — и в том, что не для всех расстройств сна данная методика эффективна. Исследование есть исследование.
Что же касается НИИ Онкологии, то там психологи, работающие с послеоперабельными больными, давали им разные записи, по своему усмотрению, и в качестве оценки эффективности использовали только опрос субъективного состояния больных. В данном случае результаты их по-настоящему порадовали. Практически у всех людей (24 из 25) наблюдалось улучшение сна, а в ряде случаев были и другие, порой просто удивительные, эффекты.
Естественно, возник вопрос: почему такая разница в эффективности? По скромному мнению автора, роль сыграл, во-первых, правильный настрой перед прослушиванием, созданный психологами. Во-вторых, онкобольные, по сравнению с другими людьми, гораздо больше сил вкладывают в работу с любым средством, предлагаемым для облегчения их страданий. Почему — думаю, понятно…